Я всех вижу, но вам не коснуться мокрых перьев, не ощутить апельсинового аромата волос, не тронуть шершавой кожи.
Скручен в три погибели, жду, когда можно будет распрямить спину и разбить стеклянные стены, столь болезненно и холодно упирающиеся в колени, лопатки, локти. КОжа там вытерта до кости - я давно перерос свою прозрачную утробу, но продолжаю расти в ней.
Омерзительный запах - тление еще живого тела.
Это больно - гнить заживо, умирать в сознании. Это больно.