Распятый на бархатных перилах, с высоты полета бабочки снова ронял слезы, глядя, как Она открывает двери.
Не в силах вымолвить ни слова, лишенный всех чувств, кроме Любви, готов был пасть на колени, умолять ослепить своим сиянием, чтобы последним, что останется в памяти, были эти перья, это лицо, эти губы.
Проклятый, дрожащий от страсти, закрываю рот ладонями, чтобы не вырвался крик, обращенный только к Ней, и не хочется знать, что со мной одновременно эти крики застревают в сотнях глоток. Никто не окликает Ее.
Она исчезает не одна, и сердце рвется в клочья от ревности и зависти, от ярости, от бессилия.
Снова Она уходит не со мной, мой ангел, моя судьба, мое спасение, олицетворение красоты, всех богинь воплощение, всех богов спутница, даже самых лучших и самых страшных.
Мучительно видеть тебя, моя Жизнь, когда оголенные нервы гирляндами свисают с плеч, а сердце выставлено напоказ, даже стеклом не прикрыто. Видишь, милая? Я прихожу к Тебе обнаженным. К Вам... Мадам....
Я хочу быть этой разукрашенной куклой рядом с Тобой, человеком с повадками манекена, этим страстным брюнетом только лишь за право касаться мехов, что Ты согреваешь дыханием в этот вечер. Ах, есть ли в мире создание прекрасней тебя, моя... моя...