Нуждаюсь в объяснениях. Перед вами.
читать дальшеВсе детство я любил отца больше всех, затем он начал бухать, мы дрались, мама с ним развелась, но так как квартиру было разменять нереально, жили в новоявленной коммуналке, в одной комнате мама, в другой я, в третьей он. Сестра к тому моменту уже уехала жить и работать в Москву.
Сперва я надеялся, чтьо он образумится и у меня снова будет полная сильная семья. Потом надежды иссякли, сменившись ненавистью. Вообще в тот период мы еще досматривали безумного деда, который приносил массу хлопот (не принеся вообще ничего хорошего в жизнь матери и мою тоже), и я думал, что ад пришел за мной, что я в аду, это никогда не кончится, таким я и сдохну - в мерзком запахъе перегара из соседней комнаты, под крики безумия и бессонные ночи в кресле подле деда, чтобы не сбежал на улицу, да еще на стреме 24 часа в сутки, чтобы экс-отец, к тому моменту лишенный родительских прав, не сжег квартиру и не набросился с топором. Я думал, что умру, что нервы не выдержат, я сдохну в свои 13 лет. Но я выжил. Дед умер, за ад в квартире стал отвечать только экс-отец, но и этого хватало с лихвой для постоянных срывов, слёз и нервотрепки.
Затем он попал в тюрьму за поножовщину во дворе, и два года я жил блаженствуя. Принимал ванну, когда хотел, разгуливал по квартире в трусах. Вы даже не представляете, какое это счастье - просто принять ванную, не рискуя оказаться с выбитой дверью и экс-отцом за ширмой.
Затем он вернулся, принеся туберкулез и агрессию бывшего заключенного. Я его ненавидел и желал смерти. Затем я переступил через чувство вины, что моя мамахен неосознанно, зато старательно культивировала в нас, своих детях, и уехал в Москву. Приводить партнеров и друзей в Пущино в дом было стыдно, ведь там ЭТО. Мы его так и называли - ЭТО. Или по фамилии.
Последние два года мне было, в общем-то, как-то похеру. Главным было, чтобы он не досаждал маме, не сжег квартиру и не орал по ночам, когда я в Пущино. Остальное меня уже не цепляло. Как к отцу я не относился к нему уже более 10 лет, как к человеку - более 13 лет, раздражающий фактор тоже утерял остроту. Мне стало все равно. То есть, почти. Обида все еще жила в моем сердце, но не отравляла его, горечь досады не крутилась в голове каждый день и не мешала жить.
Мама позвонила в субботу утром, ровно неделю назад, и сказала, что Новиков умер. А я подумал - Господи, неужто ад длиною в пятнадцать лет наконец-то закончился? А потом расплакался и закричал. Меня напугал сам факт смерти, то, что мама теперь в Пу одна в квартире, и, самое страшное, - кричал тот ребенок, что больше вусего на свете любил именно папу. Впервые за столько лет у ребенка появилось право кричать, ну, что же, теперь уже можно. Рухнули заслоны между мной и этим ребенком, потому что этот ребенок и экс-отец уничтожали меня. Всю жизнь я остро нуждался в отце, и он предал меня в том возрасте, когда отец особенно важен. А вы еще удивляетесь, почему я такой странный...
Я сорвался в Пу на первом же автобусе, в 7-45, мама встретила меня растерянная и в слезах. Она тоже очень испугалась. Она рассказала, что утром он собирался пойти за грибами, т.к. ждали приезда моей сестры с детьми, Новиков думал набрать грибов к обеденному столу. В час ночи мама с ним столкнулась в коридоре, поболтали. В четыре утра мама встала в туалет и увидела в новиковской комнате свет, решила зайти и пошутить насчет слишком раннего часа для грибов.Она распахнула дверь...
Он сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, голова склонилась набок, а лицо было очень спокойным. На губах еще пузырилась кровь. Мама испугалась, что кто-то из его дворовых друзей-пьяниц мог забраться в дом и убить его, а затем она посмотрела на пол, где в тусклом свете торшера поблескивала кровь. Вся постель, он сам, пол - все было в крови. На полу стояло ведро, наполовину заполненное кровью, в руке у Новикова была тряпочка.
Вся комната напоминала побоище. Маа позвонила 112.
После того, как его увезли, мама мыла пол.
Я слушал ее рассказ, и слезы текли по моим щекам.Самая большая любовь моей жизни, самое большое разочарование, боль и досада, сильнейшая ненависть, величайшее равнодушие в едином лице выблевало свои легкие на грязный прокуренный пол комнаты, в которую я зашел спустя пять часов после событий. Я оплакивал не столько его, сколько свою любовь, которая так мутировала с годами... Новый виток превратил равнодушие в боль.
Мама попросила зайти с ней в его комнату, чтобы выключить электроприборы.
Рассудив, я решил, что ночью его стало рвать, он схватил ведро и тряпку, а когда понял, что что-то не так, включил свет, увидел кровь, но был уже слишком слаб, чтобы звать на помощь, и слава богу. Не знаю, что стало бы с мамахен, увидь она его последний вздох. Тогда он, обессилев, откинулся спиной к стенке и умер. И тут же зашла мама.
Я сказал - мама, это рак. Это рак с метастазами в позвоночнике, рак легких.
Мы зашли в его комнату, там стоял этот запах немытого человека, старых грязных вещей, все прокурено. Я искал розетки, в итоге, выключили мы все приборы. Знаете, я выключал вентилятор, который включил он своей рукой. В этом было что-то жуткое. Я остановил движение, начатое им.
Когда я вышел из той комнаты, то увидел, что на джинсах две черточки - я где-то обтерся, скорее всего об матрас, и это была его кровь. Кровь моего мертвого отца на моих джинсах. Мы не были ближе за последние 15 лет, чем в тот момент, когда я стирал его кровь со своей одежды. Его внутренний мир от своего внешнего.
Хоронили в понедельник. Пустая оболочка в синем гробу выглядела как хрупкая скорлупка, очень некрасиво и глупо, глупый обряд похорон, Слезы мамы и сестры, тетки, что расстроились тоже.
А я просто хотел, чтобы это все поскорее закончилось. Я хочу закопать его и забыть все плохое и хорошее. Я не хочу больше торчать тут и смотреть на то, как тело моего бывшего отца заколачивают в ящике.
Оно закончилось. Я не могу поверить, что моя величайшая любовь скончалась. Что моя сильнейшая ненависть больше не нужна. Что никто не подарит мне старую книгу на день рождения и не подарит поделку. Что никто не принесет в кармане игрушку. Все самые сильные эмоции, рожденные этой болезненной любовью, можно купировать.
Мне по-прежнему нужен отец.
Этому, лишенному прав, был 61 год. Из которых 13 лет у него была дочь, а 15 лет не было. А теперь и его самого нет...
И да, как бы я не был спокоен, мне тяжело все равно. Потому что я не ждал этого так скоро.