Посвящается Лэрри, единственному в своем роде.
Спрятать ладони в рукавах так, чтобы снаружи остались только пальцы, обветренные и грубые. На левой руке, на безымянном пальце - кольцо со звездами. Я помню, как ты крутил его в своих руках, примерял... А я улыбался тогда.
Подпереть левой рукой щеку, согнуть спину и лениво листать страницы чужих дневников. Я чувствую, как блестят мои глаза, как в них отражается холодный свет монитора.
Дуть в ладони, тереть их друг о друга, ежится от холода. Но сил встать и взять плед с дивана не найти. Я просто буду сидеть, поджав под себя одну ногу, подперев лицо рукой и мечтать о том, чтобы ты меня обнял, переманил на диван и чтобы мы укрылись одним пледом. Ведь это было бы так уютно.
Я сегодня опять смотрел кино под пледом с П. Я знаю, ты этого не одобряешь, ревнуешь и хмуришься, но мы просто друзья. Лэрри, между мной и П. нет ничего такого, за что ты хотел бы меня убить. Это просто кино.
Кстати, у П. скоро операция...
По полу бежит тоненькой змейкой холодный ветер. Он бежит с кухни и ныряет в мою форточку, обжигая холодным дыханием мои голые ступни. Вытираю нос рукавом и продолжаю о тебе думать.
Я хотел привезти тебе солнце... Вчера. Но, кажется, я забыл его дома. В последнее время я все делаю не так, ты уж прости, но на меня сильно влияет общение с людьми. А люди меня подводят.
А вчера я провожал беременную девушку домой. А она дала мне книгу. "Рубашка" Гришковца. Я не люблю Гришковца, но я уважаю эту беременную девушку, и я прочитаю книгу.
Мне хочется рассказывать тебе, Лэрри, как проходит мой день. Но тебе это вряд ли будет интересно. И я хотел бы знать, как ты проводишь время от пробуждения и до засыпания.
Я ведь люблю тебя. Этого у меня никто не отнимет.